В Военном комиссариате шло совещание по выполнению плана осеннего призыва. Совещание проводил гроза призывников — военком Подопригора — грузный подполковник, с багровым лицом, громадным "штабным" животом, и сиплым голосом.

  — Все вы знаете, что наш район в Главном оргмобуправлении Генштаба уже не первый год на плохом счету по выполнению плана призыва, — сипел подполковник.

  — Несмотря на то, что мы ведём разъяснительную работу через средства массовой информации, в учебных заведениях и по месту работы призывников, число уклонистов растёт. Это вызвано негативным освещением армейской службы средствами массовой информации, деятельностью так называемого Комитета солдатских матерей и разных правозащитных организаций, стремящихся подорвать обороноспособность страны. Поэтому для усиления мер по отлову уклонистов решено привлечь органы охраны правопорядка. На сегодняшнее совещание мы пригласили командира отряда милиции особого назначения майора Отшибая Виктора Петровича. Ему слово, — военком грузно опустился в кресло. Из-за стола встал коротко остриженный, человек, состоящий из сплошных бицепсов.

  — Мы получили приказ оказать содействие в обеспечении доставки призывников, уклоняющихся от призыва в армию. Наиболее неблагополучными в этом плане являются лица цыганской национальности, незаконно проживающие в бараках подлежащих сносу в районе "шанхай". Отделом внутренних дел разработан план операции "ромалэ", в которой будут задействованы военнослужащие из соседних воинских частей и наш отряд. Операция будет проводиться ночью, поскольку в дневное время интересующие нас лица занимаются хищениями фруктов в садах, цветных металлов на территориях предприятий и мошенничеством в местах массового скопления граждан. С планом проведения операции весь личный состав отряда ознакомлен. Действовать будем по обстоятельствам: жёстко, но в рамках закона и, если потребуется, будут применены спецсредства.

  *** В два часа ночи, когда цыганский табор был обложен тремя кольцами военнослужащих, ОМОНовцы начали штурм. Разбуженные собаки подняли истошный лай, переполошивший цыган. Началась неразбериха. В мечущихся лучах фонариков мелькали резиновые дубинки, силуэты цыган, собак, ОМОНовцев и военных. Отовсюду доносились крики нецензурного содержания и звуки ударов. Военком откашлялся и просипел в мегафон:

  — Граждане цыгане, с вами говорит военный комиссар района. Прошу сохранять спокойствие. Выдайте нам лиц призывного возраста и мы оставим вас в покое. В ответ на подполковника обрушился шквал камней, бутылок и бытового мусора. Командир ОМОНа отрывисто рявкнул:

  — Предупредительный огонь!

  Раздались выстрелы и цыгане в панике кинулись к баракам. Вслед за ними кинулись собаки. Загремели засовы и через некоторое время всё стихло. Командир ОМОНа взял рупор у потиравшего ушибы военкома и скомандовал:

  — Граждане цыгане, даём вам на размышление пятнадцать минут. По истечении этого времени лица призывного возраста должны будут выйти с документами, удостоверяющими личность. В противном случае мы начнём штурм. Ввиду особой сложности обстановки, при штурме жертв избежать не удастся. Всё, время пошло!

  Бараки хранили молчание. Но вот дверь одного из них отворилась и в свете фонариков появилась сутулая фигура цыгана.

  — Не стреляй, начальник, — сказал он. — Я выхожу.

  — Фамилия? — сурово спросил военком.

  — Чеботарёв Бриллиант Романович.

  — В машину, — скомандовал военком.

  — Проверьте по списку.

  — Есть такой, — отозвался заместитель военного комиссара.

  Из барака показалась вторая фигура.

  — Чеботарёв Яков Яковлевич, — представилась фигура.

  — В машину…

  Работники военкомата тщательно изучали документы, освещая их фонариками, сверяли данные со списком, затем передавали призывников ОМОНовцам, а те, в свою очередь, пинками отправляли их в спецмашину. Когда посадка была закончена, весь улов повезли на призывной пункт, где заперли в специально отведённом помещении до утра.

 *** На следующий день рано утром заместитель военкома отомкнул дверь спецпомещения и приказал призывникам построиться во дворе военкомата для переклички.

  — Чеботарёв Бриллиант Романович!

  — Я! — откликнулся хриплый голос.

  Военком пристально всмотрелся в лицо призывника.

  — Твою мать… — только и смог произнести подполковник.

  — Сколько же тебе лет, Чеботарёв?

  — Шестьдесят, начальник.

  — Тебе сколько? — военком ткнул пальцем в другого цыгана.

  — Пятьдесят четыре мне. Весной было.

  — Тебе? — военком уже понимал, что след настоящих призывников уже давно простыл.

  — Не помню я когда родился. — прошамкал очередной «призывник».

  — Василий Палыч, ты куда смотрел? — багровый от гнева подполковник обернулся к застывшему от ужаса заместителю.

  — Так ведь темно же было, и потом неразбериха…

  — Ты у меня сейчас узнаешь, что такое неразбериха, ты у меня сейчас… — подполковник махнул рукой в сторону цыган.

  — Убирайтесь к чёртовой матери все, чтоб я вас больше не видел… А ты, Василий Палыч, пиши рапорт. Поведай миру о деяниях своих славных…